глава9

Chengyun calls Kihyun to ask about his injured wrist. Kihyun reluctantly admits that his wrist is really broken. Kihyun feels ashamed and apologizes to Chengyun. They discuss their friend Juhon and Kihyun's feelings for him. Hyeonwon joins the conversation and they play a game where Kihyun takes a sip of cola for different situations. Kihyun realizes he has feelings for Hyeonwon and they discuss their relationship. «Он реально тебе запястье сломал?» Первое, что спрашивает Чэнгюн, когда находит время в своем очень серьезном и загруженном графике позвонить Кихёну. Почему-то сообщение «да все нормально» Кихёна не удовлетворило. Голосовое повторение этого же сообщения тоже, и пришлось пересказывать весь диалог встречи. «Да», — неохотно признается Кихён, прижимая телефон к уху и открывая свободной рукой дверь машины со стороны пассажирского сидения. Он морщится, как только садится в салон, будто фантомная боль воспоминаниям отдает в запястье. «Вот это настойчивость!» «Убери восхищенный тон голоса и включи инстинкт самосохранения», — строго отчитывает Кихён, а Хенвон, сидящая рядом на водительском сидении, отдает ему один из стаканчиков с газировкой. Кихён планирует все чашки белого чая запить любимой колой, поднимая кофеин в крови и сахар в голове. «Если я включу инстинкт самосохранения, я сейчас же начну гуглить, как сменить гражданство и имя», — звучит как аргумент. Хмыкает Кихён, предполагая, что Чангюн использует невозмутимость как защиту. И не только перед другими, но и перед самим собой. Стыд за весь этот хаос Кихёна не отпускает, и он пробует закрыть гештальт хотя бы перед Чангюном, принеся свои извинения. «Прости, что я втянул тебя в это, тебе лучше уволиться и…» «Зачем мне увольняться?» «Потому что через три дня он реально придет к тебе». «И что?» «Ну, или не по причине дистанции от ситуации Чангюн использует все свои слова». Кихён глубоко вздыхает и продолжительно, стараясь собрать всю свою раздражительность, выдыхает. После, невзначай обращается к Хёнвону. «Вам там сердце двадцатипятилетнего человека нужно было?» Хёнвон улыбается на шутку, до конца открывая окна с двух сторон передней части машины. «Хочешь знать, что бы сделал Наруто на твоем месте?» — спрашивает Чангюн, а Кихён не успевает вставить свое. «А я все думаю, с кого бы взять пример в моей ситуации точно, Наруто?» Подружился бы с тем парнем, который пользуется том фордовским Од Флёр, самостоятельно раскрашивает белые кеды и носит сережку с полумесяцем в правой мочке уха. Наруто разбрасывается светами Чангюн, держа в руках шестнадцатый том манги, продолжение которой спрашивал Минхёк. «Тебя бы это спасло» — нервно смеется Кихён. Кихёна бы спасло, если бы в его жизни не случилась любовь к историям про Якутс, книгам Паланика и к киножурнаму с постером «Молчание ягнят», купленному на первые заработанные деньги. Возможно, приобрети он тогда первый том Блич, Минхёк бы чаще говорил слово «противоядие», а не слово «яд». Выучи уже его имя, — устало просит Кихён, чокаясь своим бумажным стаканчиком со стаканчиком Хёнвона, в котором явно кофеин не разбавлен сахаром и маркетинговым названием газировки. Имя его никак не характеризует, а вот то, что он ставит ручкой на запястье крестик, чтобы напомнить себе о каком-то деле, очень даже. «А знаешь, где еще есть крестик, который очень символизирует последствия от общения с Минхёком?» — прикричивает Кихён, хотя пару секунд назад договорился с собой дозировать свою дерганность. Чингюн смеется. Его тип смеха относится к «лучшая шутка, что я от тебя слышал, дорогой Кихён». Кихён не ленится еще раз заботливо пройтись вдоль и поперек темы о том, каким надо быть осторожным, и заканчивает разговор. «Как думаешь, хасок согласится за небольшую плату провести сеанс вскрытия мозгов, но только в переносном смысле с целью положить в голову элементарные правила самосохранения?» С вздохом «вот что я делаю не так» интересуется Кихён, заблокировав экран телефона и положив его в карман штанов. «О, так ты уже понял, что тебе это очень нужно» — серьезно поддерживает полушутку Чингун, доставая с задних сидений машины заветную красную папку и возвращая ее Кихёну. Замечания справедливы, поэтому Кихён самоиронично усмехается, забирая договор и оставляя его на коленях. «Меня поражает, как у хасока, единственного из нас четверых, ни разу за двенадцать часов не возникло желания разнести все вокруг», — всух рассуждает Кихён, не ожидая, что его в долгую молчаливую задумчивость. На минуту он вообще вылетает из присутствия здесь и сейчас, забывая и про стаканчик кофе в руках, и про Кихёна рядом. «Хасок — самый стойкий человек из всех, кого я знаю», — говорит Чингун, пытаясь максимально точно перевести свои ощущения в слова, чтобы Кихёну было понятнее. Так было всегда. Дела идут не так, как нам хочется, мы с Джухоном начинаем паниковать, а он заваривает чай. Я только недавно понял, скольких усилий над собой ему стоит, чтобы на каждую стрессовую ситуацию спокойно заваривать чай. Звучит, как еще одна причина, почему предложение Джухона работать на него у Кихёна мигает зеленой лампочкой согласия. «Если мы пошли к машине только за договором, зачем ты взял напитки?» Кихён хочет думать, что он догадывается, зачем, и уже заранее немного волнуется, предвкушая ответ. «Чтобы мы посидели тут полчаса». Пульс Кихёна уже не просто смеется над ним, а открыто угорает. Даже весь тупизм в отношениях, который периодически ловит Кихён, понимает, что это намек. Или флирт, или вообще официальное свидание, неважно. Главное, он сидит в одной машине с парнем, который начал их знакомство с фразой про тело Кихёна. Напротив них успокаивающий вид на лес, хвойный свежий запах заполняет весь салон машины, а если повернуть голову, можно увидеть уютный домик, в котором помимо комнаты с частями человеческих органов в холодильниках есть другая комната. Там царит атмосфера старых фильмов, красивых рыбок, больших пальм и проёбов Кихёна в утаивании своей большой симпатии. Главное, ничего не ляпнуть, за что потом будет стыдно. «Значит, ты хотел побыть со мной наедине, да?» пытается подколоть Кихён, решая, что если будет вот так в открытую поминать, что Хёнвон признался ему в симпатии прошлой ночью, он будет выглядеть круче. «Не будет». «И не так смущенно?» «Не будет». «И не так растерянно?» «Не будет». «Я хотел, чтобы мы перестали маячить перед глазами Джухона, напоминая ему о провале заказа», безмятежно обламывает его Хёнвон. «Он всё ещё выигрывает Кихёна в крутости, не прилагая никаких усилий». «Потому что не старается выиграть, а говорит всё как есть, и Кихёну бы оценить плюсы такого метода общения». «А-а-а», тупо открывает рот Кихён, сдерживая себя, чтобы не начать извиняться. Хёнвон смотрит на его профиль со смесью расслабленности и планирования, чтобы сказать, что принесёт ему веселье, а Кихёну безопасную для психики неловкость. Хёнвон начинает. «Но раз мы уже затронули эту тему...» Кихён быстро прерывает его, чуть не разливая колу на свитер. «Сейчас не время её затрагивать». «Раз мы уже затронули эту тему, то, конечно, давай поговорим», громче и настойчивее повторяет Хёнвон, пока Кихён сопровождает довольной улыбкой свой якобы осуждающий вздох и сильно этим палится. «По-моему, ты на это отвлекаешься и переводишь все свои неврозы в другую плоскость. Так вот, я...» «Как вы познакомились с Жухоном?» Быстро перебивает Кихён, садясь так, чтобы опереться спиной на дверь машины и, поджав под себя одну ногу, видеть Хёнвона прямо перед собой. «Не прокатит», читается во взгляде Хёнвона. «Я тебе нравлюсь?» Кихён был бы только за запрети кто-нибудь на законодательном уровне Хёнвону использовать прямые вопросы. Они сбивают с толку, заставляют растеряться и плохо сказываются на недавно приобретенных сердечно-сосудистых заболеваниях Кихёна. «Ты забавно психовал в машине». «Я тебе нравлюсь?» Хёнвон повторяет вопрос тем тоном, по которому ясно, что на пятом повторении это будет без вопросительной интонации. Засыпать в доме, в котором вскрывают тела, мне было значительно спокойнее, когда ты рядом смотрел фильм. «Я тебе нравлюсь?» Хотя мысль, что ты задушишь меня подушкой, иногда проскакивала. Хёнвон хочет еще раз повторить вопрос, но останавливает себя. Это идеальное время, чтобы Кихён придумал пару запасных ответов наперед. «Тогда сыграем в игру», — говорит Хёнвон, не считая должным сопроводить эту фразу вопросительной интонации. «А потом подпишем контракт на крупную сумму денег», — триггерит Кихёна, и он салютует этой идеей стаканчиком с колой. «Нет, тут проще. Тебе даже не придется ничего говорить», — заверяет Хёнвон, копируя позу Кихёна, чтобы также видеть его перед собой. Призрачная надежда не загнать себя в смущающую ситуацию замаячила на горизонте. Поэтому Кихён соглашается. «У тебя в руках есть стаканчик с колой», — говорит Хёнвон, пока Кихён думает, что лучше бы он не бумажный стаканчик в руках держал, а самого себя. «Сделай глоток, если ты не просто хочешь со мной на свидание. Ты хочешь быть вновь приглашенным, и для тебя это важно», — произносит Хёнвон, и Кихён бы взял у него пару уроков на тему того, как оставаться в такой полуучительской манере речи, при этом рассказывая не про распад Австро-Венгерской империи, а про распад Кихёна на маленькие составляющие. «Ты можешь просто держать стакан у губ, чтобы я не видел, сделал ты глоток на самом деле или нет», — советует Хёнвон, и Кихён благодарен за попытку помочь ему не быть таким очевидным. Он держит стакан в наклоне так, чтобы в любой момент мог сделать короткий глоток. «Сделай еще один, если я не прав в том, что ты хотел поцеловать меня вчера два раза», — в тоне Хёнвон отзывается легкое ликование от того, как просто ему удается ставить Кихёна в то положение, когда он со своей гордостью должен держать стакан и выполнять правила игры, не прерываясь на возмущение. «И делай следующий глоток, если я не прав в том, что это было не два раза, а больше, и даже не три». На идее поцеловать Хёнвона Кихён залипал как раз в перерывах от своих истеричных атак. Он думал, что будет как-то грустно и тупо умирать, не поцеловав человека, который планировал продать его органы ученым. Но Кихён не мог сделать первый шаг. Вдруг Хёнвон не из тех, кто с радостью целуется после пары часов знакомства и держания за ручки в домашнем морге. «Сделай два, если тебе хватило времени, чтобы влюбиться. И если ты не собираешься в ближайшее время мне в этом признаваться, делай еще два». Кихён играет честно только потому, что мозг не подсказывает, как бы смухливать, а передает все управление Хёнвону в руки, выполняя все, что он говорит, Кихён. Имеет в виду его мозг, который в последнее время вообще забывает, что он показывал в школе и университете результаты своей деятельности на верхних ступенях в рейтингах и студенческих дебатах. Это раньше Кихён мог дискутировать полчаса, выявляя всю нарушенную логику у человека, заявлявшего, что США — первый по величине валового внутреннего продукта. Сейчас Кихён в состоянии только сделать ровно столько глотков колы, сколько заявлено в правилах игры, которые придумал лениво ехидный голос. «Много осталось в стакане?» — насмешливо, но не издеваясь, спрашивает Хёнвон. Кихён медленно убирает стаканчик со рта, делая это так, чтобы Хёнвону с его места не было видно весь объем содержимого. «А ты как думаешь?» «Я думаю, что он пустой», — мягко отвечает Хёнвон и улыбается. Смущенно улыбается и взгляд отводит. Кихён поторопился, когда решил, что если добить прямолинейностью, это защитит от приступов застенчивости. Ради проверки, зажмурится Хёнвон или нет, Кихён резко дергает рукой со стаканчиком вперед так, что будь там кола, она бы попала Хёнвону в лицо и на одежду. Но он действительно пустой. А Хёнвон не зажмуривается. Кихён опускает руку с пустым стаканчиком вниз и тупит взгляд в красную папку на коленях. Сложно представить, какое может быть у этого всего продолжение, когда Кихён плохо представляет продолжение своей жизнедеятельности, например, завтра. Но Хёнвон прав, это здорово отвлекает. Или добавляет еще больше нервов. Или Кихён просто торчит на том, что добавляет ему еще больше нервов. Кихён не успевает по этому поводу высказаться, прерываясь на то, чтобы громко заорать от неожиданности, услышав голос Хасока так близко со своим ухом. Радует Кихёна только то, что кричать он уже начал на два тона ниже, чем раньше. Уже не так пискляво. Хёнвона же эта ситуация заставляет рассмеяться. Не зажмуривается, не пугается, смеется и выигрывает игры. Просто комбо по горизонтали бинга, чего Кихёну по жизни не хватает. — Ты в порядке? — заботливо проверяет состояние Кихёна Хасок, наклонившись к открытому окну машины. — Я-то?! — прижимая груди пустой стаканчик, изумленно таращится на него Кихён. — А, ну, да. — легко соглашается с такой позицией Хасок, обращаясь уже к Хёнвону. — Мне позвонил человек, который нашел твой телефон. Наверное, он посмотрел по контактам, с кем ты чаще всего общаешься, и набрал. — рассуждает Хасок, пока Хёнвон не может сдержать умилительную улыбку, наблюдая, как Кихён забирает у него из рук стакан с кофе, свой пустой оставив внизу около ног, и делает пару глотков в надежде запить тахикардию. — Запить тахикардию кофе, да. Ю Кихён по рейтингам успеваемости был первым. — Все еще да. — Вот и проблемы начали решаться. — Ты договорился о встрече? — уточняет Хёнвон, мельком еще раз заботливо проверив состояние Кихёна. Он обмахивался красной папкой и чередовал тихие маты с вдохами и выдохами. — В целом, типичный Кихён. Все нормально, — заключил про себя Хёнвон. — Да, перепиши адрес. Хасок протягивает свой телефон с открытой заметкой и разблокированным экраном. Кихён между ними отвлекается от попытки привести свое состояние в норму, чтобы передать телефон Хёнвону. — Такой смешной парень оказался. Продолжает Хасок светясь так ярко, что, возможно, дело не в том парне, а в положительном настрое Хасока на людей. Люблю таких, с которыми вроде поговорил минуту ни о чем, а настроение улучшается. Хёнвон безучастно кивает, переписывая место встречи на свой временный телефон, который от сердца оторвал Джухон. Он доходит до имени нашедшего и останавливается в перепечатывании. — Его зовут Минхёк? — с давленым голосом уточняет Хёнвон, а у Кихёна выпадает из руки стаканчик с кофе, заливая договор, штаны и сиденья. — Нет! — шепчет Кихён, повернувшись к Хасоку всем корпусом и жалобно смотря на него. — Пожалуйста, нет! — А что не так с его именем? Обращает внимание Хасок на общее застывшее состояние, на пару секунд выпрямляет, чтобы найти в кармане куртки, пачку сухих салфеток и протянуть Кихёну. Тот не реагирует на него, продолжая крутиться в сиденье то в сторону к Хёнвону, то в сторону к Хасоку. — Минхёков же много в мире, правда? — со всей надеждой спрашивает Кихён Хёнвона. — Веселых, дружелюбных минхёков, которые случайно нашли телефон. Их же просто каждый третий. — Верны. — со всей верой в лучшее спрашивает Кихён Хасока. — Это довольно популярное имя. О задаче она отвечает Хасок, пытаясь понять, по кому из них будет проще выяснить, что происходит. Хёнвон — все еще застывшая статуя. Но интуиция Хасока подсказывает, что до внутреннего мандража у Хёнвона осталось примерно полминуты. Кихёна слушать бесполезно. Он вслух высчитывает проценты вероятности совпадений в этом мире. — Так вот, зачем он меня обнял? — вслух объясняет для самого себя Хёнвон. Конечно, чтобы оценить все детали психопатии минхёка, о которых так говорит Кихён, одной встречи недостаточно. Но встречаться с ним во второй раз Хёнвон вообще не собирался. — Ладно, я съезжу. — легко говорит Хёнвон, протягивая телефон Хасока Кихёна, чтобы тот вернул его владельцу. Но Кихён не двигается с места, смотрит на него широко раскрытыми глазами и, чуть запинаясь, настаивает. — Нет, ты не поедешь к нему навстречу. Я не знаю, на каком уровне подозрений он сейчас, и есть огромная вероятность, что он обо всем догадался, поэтому я не на... — Ясно, проще самому это сделать, — понимает Хёнвон, подаваясь вперед, чтобы длины его вытянутой руки хватило для передачи телефона. Он кладет руку Кихёну на плечо, чтобы немного облокотиться, и Кихён, увидев его лицо так близко к себе, шепотом повторяет просьбу. — Лучше поехать мне, потому что это все мои проблемы, и пора уже перестать от них бегать. Хёнвон не спешит возвращаться на свое место, поворачивая голову на Кихёна и наклоняясь к нему ближе. Будь они в другой ситуации, это можно было бы назвать моментом, который при должных взаимных движениях приводит к развитию отношений, но Хёнвону это нужно только для того, чтобы спокойным голосом объяснить. Есть вариант, что он прошарил мой телефон и мог приблизительно догадаться, чем я занимаюсь, и то, что я не знаком с тобой. Поэтому ему можно рассказать всю последовательность моих действий так, как будто все пошло по плану, и Джухон сейчас не ругается с заказчиком. Это может его успокоить. Понимаешь меня? — Да он не может быть мафией! Складываются все звенья в цепочку у Хасока, и он плюс один к фан-клубу первых впечатлений, который производит Минхёк. — Нет, — упрямствует Кихён, пытаясь продавить гляделки с Хёнвоном своей твердостью голоса. — Ты не понимаешь, он не... Кихён безапелляционно прерывает его Хёнвон, называя по имени так, как когда хотят обратить максимальное внимание к своим словам и получить доверие. — Прекрати пытаться все вывести одному и отказываться от помощи. Хёнвон убирает руку с плеча и садится в водительском сиденье прямо, ища в кармане толстовки ключи от машины. — Может, возьмемся за ручки и все обсудим? — пробует последний вариант Кихён, думая тупо тянуть время и отказываясь принимать такой расклад как неизбежное. — Лучше съезди домой, — советует Хёнвон. Успокоишь друзей, заберешь пару оставшихся вещей и точно будешь знать, что в это время Минхёк туда не придет. — Если я все правильно понял с вашего диалога, то смысл в том, что предлагает Хёнвон, есть. — Вообще не помогает отвоевывать другой план развития событий Кихёну, Хасок. — Запиши мне свой номер телефона и сохрани под каким-нибудь рандомным именем, — просит Хёнвон, даже несмотря на Кихёна и протягивая ему телефон. — Я позвоню, как закончится встреча. Кихён гнет свое. — Это плохая идея. Мне не нравится это. И послушно записывает номер. — А мне не нравится, что ты все еще сидишь тут. Хёнвон начинает уставать от бессмысленного спора, который не приведет ни к какому результату, кроме того, какой хочет Хёнвон. — Ты на его стороне, да? — обращается Кихён за поддержкой к Хасоку. — Вообще, если совсем честно, то Хасок на стороне дозвонится до психотерапевта Джухона. Но если абстрагироваться от неполного понимания всей картины, он выбирает сторону Хёнвона, потому что а. он слышит в его тоне голоса ту бесповоротность, которую бесполезно пытаться обратить в другую сторону, и б. он всегда за то, чтобы попробовать все варианты, ведущие к разрешению проблем прежде, чем впадать в крайности. Поэтому он выпрямляется и открывает дверь со стороны Кихёна, тем самым давая ему понять, с кем из них двоих он больше согласен.