Nothing to say, yet
Transcription
У меня есть дети, я им вру, также иногда покуриваю, когда хожу рядом с ними, и люди говорят лучше бы ты этого не делал, но вы ведь этого не видите. Они говорят тебе нельзя быть обдолбанный рядом с детьми, они говорят тебе нельзя быть обдолбанным рядом с детьми, они говорят тебе нельзя быть обдолбанным рядом с детьми, но я нет, я не обдолбан, но я ведь не обдолбанный, просто немного под кайфом. Я называю это с приподнятым настроением, это совсем разные вещи, я называю это с приподнятым настроением, это разные вещи. Люди у которых, люди у которых с этим проблемой не понимают, что такое немного на чиле, люди у которых с этим проблемой не понимают, что такое немного на чиле, они думают, что ты будешь говорить свою ребенку, эй ты кто блять такой, а что думаешь, что самое плохое может случиться, если буду немного на чиле рядом со своим ребенком, а они получат дополнительную порцию обнимашек и батя будет паранойй по поводу всех предметов в доме, ооо стой, не ходи туда, ну вот и все. К тому же мы прекрасно поболтаем. У меня шестилетняя дочь чувак, знаешь у 48-летнего мужика и шестилетней девочки не так уж много общего, кроме того, что она моя дочь и обычно наши разговоры скучны до жопы, но когда я под кайфом, я говорю, ты знаешь, но когда я под кайфом, я говорю, ты называешь эту штуку своим ребенком, но ты же знаешь, что это не малыш, верно? Да, я знаю, что это не ребенок. Ты называешь его малышом, потому что ты самая маленькая в семье и тебе нравится, когда есть кто-то на кого можно все спихнуть, верно? Может быть, может быть. Окей, это круто, окей, это круто, ну-ка скорее мними батю, я люблю тебя. Это чертовски странно, чувак, растить маленьких детей. Это чертовски странно, чувак, растить маленьких людей. Есть вещи, о которых я не подозревал, одна из таких это то, что ты должен им врать, но ты не должен им врать обо всем, ты не должен им врать обо всем, но ты должен врать им о Санта-Клаусе. Это просто одна из тех вещей, ведь это как заговор, ты должен думать о том, что твой ребенок расскажет другим детям. Потому что, когда речь заходит о Санта-Клаусе, вы не хотите, чтобы ваш ребенок был один из двух, вы не хотите, чтобы он был первым, первым, кто расскажет всем, что Санта-Клаус это чушь собачья и поступит как настоящий мудак. Но вы также не хотите, чтобы он стал последним ребенком, который поймет, что Санта-Клаус это ложь, потому что тогда он будет тормозом. Но вы также не хотите, чтобы он стал последним ребенком, но вы также не хотите, чтобы он стал последним ребенком, который поймет, что Санта-Клаус это ложь, в этом случае он будет просто тормозом. Но вы также не хотите, чтобы он стал последним ребенком, который поймет, что Санта-Клаус это ложь, потому что в этом случае он тормоз. Так что у вас не такой простой выбор, что делать, что делать, когда же ему сказать, когда же ему сказать и никто не знает, вы просто отпускайте ситуацию и они все узнают сами, а потом они тебе, пап, какого хрена, а потом они тебе, пап, ну какого хрена, а ты такой, блядь, поезд ушел, поезд точно ушел. Никто не знает, как сделать это правильно, никто не знает, как сделать правильно, никто не может быть честным в этом вопросе. У них есть всякие собрания и прочее дерьмо, я спрашиваю учителя, когда мы им скажем, и эта дама отвечает, когда им будет 11. У них есть всякие собрания и прочее дерьмо, я спрашиваю, когда мы им скажем, и эта дама отвечает, когда им будет 11. А это же смешно, так это смешно, так это смешно, к этому времени они уже будут трахаться вовсю, так это смешно, к этому времени они уже будут трахаться вовсю. Она начала отрицать, а я такой, она начала отрицать, а я такой, о, извините, я ошибся на год, она начала отрицать, а я такой, о, извините, я ошибся на год. Может это не так уж и смешно, я не имел ввиду ничего плохого, может это и не смешно, но я не имел ввиду ничего плохого. Но все дело в том, что они хотят держать детей на коротком поводу и делают вид, что только они учат детей. Это дикая вещь, которую делают люди, и они говорят, я учу своих детей, чувак, я учу своих детей. Это дикая вещь, которую делают люди, это дикая вещь, которую делают люди, и они затем говорят, я сам учу своих детей, чувак, я их сам учу. Это дикая вещь, которую делают люди, и они говорят, я сам своих учу. Это дикая вещь, которую делают люди, это дикая вещь, которую делают люди, и они говорят, я сам учу своих детей, чувак, я их сам учу. Когда ты их, блядь, видишь, но если ты не из-за дикарей, которые учат своих детей в лесу, то они обязательно пойдут в школу, и пойдя в школу, они будут в классе с 50 другими детьми, и училка, зарабатывающая 20 баксов в год, и думает только о перепихоне. Это все, о чем она думает. А она думает только о том, кто бы ее отодрал. Она молодая, привлекательная девушка в самом соку, которая любит детей. И она пишет мне, он что-то на доске, а дети все сбили с кучки, чтобы все обсудить. И пойдя в школу, они будут в классе с 50 другими детьми, и пойдя в школу, они будут в классе с 50 другими детьми, и пойдя в школу, они будут в классе с 50 другими детьми, и училка, зарабатывающая 20 баксов в год, и думает только о перепихоне. Это все, о чем она думает. Она думает только о том, что бы ее отодрали. Она молодая, привлекательная девушка в самом соку, которая любит детей. И она пишет мне, он что-то на доске, а дети все сбили с кучки, чтобы все обсудить. Она молодая, привлекательная девушка в самом соку, которая любит детей. И она пишет мне, он что-то на доске, а дети все сбили с кучки, чтобы все обсудить. Типа да? И че сказал тебе твой батя? Типа да? Че тебе сказал твой батя? Твой батя пизданул тебе это? Да? Мой папа сказал, что Санта-Клаус это чушь собачья. Дошло? Ты когда-нибудь видел дымоход? Он ведь вот такой. Какого хуя? Эээ, шухер, училка идет. Играем с блоками, притворись дебилом. Как это работает? Как это работает? Они нас наебывают, они нас наебывают. Они как маленькие заключенные, которые пытаются отсюда съебаться. Они делают маленькие головы с папье-маше и притворяются, что легли спать. Они, блять, маленькие люди. Они хотят рулить этим дерьмом. Кто эти взрослые, которые говорят, ну что делать? Скажи нам правду, мужик. Что, блять, происходит? Я понял, что это тот самый день, когда моя дочь узнала, что Санта-Клаус это пиздеж. Она пришла домой и сразу набросилась на меня. Она пришла домой и отводила меня в глаз. Она пришла домой и не сводила меня в глаз. Она будто сорвалась с цепи. Взяла свой портфель и просто отпустила его. Подошла к дымоходу, не отведя от меня. Я понял, что это тот самый день, когда моя дочь узнала, что Санта-Клаус это пиздеж. Я понял, что это тот самый день, когда моя дочь узнала, что Санта-Клаус это пиздеж. Она пришла домой и сразу набросилась на меня. Она будто сорвалась с цепи. Она взяла свой портфель и просто отпустила его. Подошла к дымоходу, она взяла свой портфель и просто отпустила его. Подошла к дымоходу, не сводя от меня глаз. Она взяла свой портфель и просто отпустила его. Подошла к дымоходу, не сводя от меня глаз. Она взяла свой портфель и просто отпустила его. Подошла к дымоходу, смотря на меня. Какого хуя? Пап, а ты когда-нибудь встречал Санта-Клауса? А ты когда-нибудь встречал Санта-Клауса? Нет, милая, мне не довелось его повидать. Но ты ведь впускал его в дом. Но ты ведь впускал его в дом. И тут наступает момент, когда семилетний ребенок тебе ставит шах и мат. И ты такой, блядь. И тут наступает момент, когда семилетний ребенок тебе ставит шах и мат. И ты такой, оу, блядь. Оу, блядь. И ты не знаешь, что делать. Доча, ну-ка дай пять. Или продолжать пиздеть. Доча, ну-ка дай пять. Или продолжать и врать. И ты говоришь, окей, окей, зайка, я попался. Окей, зайка, ты меня раскусила. Это все херня. Но большой взрыв был по-настоящему, а вот это точно херня. Хоть большой взрыв и звучит, как еще больше пиздешь. Но по правде говоря, большой взрыв и звучит, как еще больше пиздешь. Но по правде говоря, большой взрыв и звучит, как еще больше пиздешь. Но большой взрыв и звучит, как еще больше пиздешь. Но большой взрыв и звучит, как еще больше пиздешь.
