Часть 2

The main idea of this information is that the process of remembering involves the productive destruction of one's own memories, creating space for critical self-reflection. The ambivalence of involuntary memory is presented through the construction of memories by the Egyptian and the street sweeper. The use of terms like "remembrance" and "memory" is discussed, with preference given to the term "recollection." Benjamin's concept of memory is mentioned, with Warda focusing on personal experiences rather than a dialectical image of history. The insertion of archival footage and Warda's questioning highlights the exclusion of certain voices from official history. The idea of the fleeting nature of the past and the non-reconstruction of the image is also emphasized. The film ends with a silent image, allowing for subjective interpretation. Так, этого «ображевания» понимается ворда как момент, когда образы прошлого распадаются на части. Здесь, с помощью метафоры их поедания, переваривания, а не размышления о них, вот где для нее начинается работа памяти. Это означает, что продуктивное разрушение собственных воспоминаний в процессе вспоминания — это именно то, что создает пространство для критической саморефлексии. Эта амбивалентность, характеризующая непроизвольную память или, если угодно, пункту, как нечто, что субъект добавляет и что, тем не менее, всегда присутствует в изображении как потенциал, ожидающий актуализации в опыте, представлена в том, как египтянин и улифг конструируют свои воспоминания. Хотя египтянин, кажется, имеет прямую связь с фотографиями, эта связь кажется поверхностной, поскольку он сам помнит только свою одежду. Та же ситуация возникает и при взаимодействии с галькой, хотя этот чувственный опыт как будто должен казаться более сильным. Здесь мы должны внимательно следить за всеми терминами, которые мы применяем. Я намеренно не употребляю платоновский термин «припоминание», несмотря на то, что мы находим важное общее место в концепции античного философа в идее о том, что предметы чувственного мира служат для возбуждения воспоминаний души. Вместо этого предпочтителен термин «вспоминание», предложенный Энстом Блохом и развитый в трактате Беньямина «О понятии истории». Беньямин разделял память на произвольную, сознательную и непроизвольную, бессознательную, состоящую из отдельных и фрагментированных образов. На основе двух видов памяти Беньямин ввел третий тип – особый вид памяти Айнгеденкен – вспоминание. Именно этот тип памяти, как кажется, пытается продемонстрировать Варда в своем фильме, но если Беньямин говорит о диалектическом образе истории, о памяти всего человечества, то Варда наоборот фокусируется на личном переживании конкретных людей – фотографа, египтянина, улица. Этой цели, как кажется, служит и вставка с кинохроникой из событий, происходивших 9 мая 1954 года, вопросы которой задает Варда, кто подтвердит существование тех, кто исключен из официальной истории, кто будет говорить от имени улицы, египтянина или даже козы. Здесь мы еще раз обращаемся к трактату Беньямина и понятию диалектического образа, которые есть отношения между тогда и теперь, прошлым и настоящим, сам Беньямин писал об этом так. Подлинный образ прошлого проскальзывает мимо, прошлое только и можно запечатлеть как видение, вспыхивающее лишь на мгновение, когда оно оказывается познанным и никогда больше не возвращающейся. Варда, как кажется, разделяет эту идею о невозвратности образа и сама не стремится его реконструировать. Последний немой кадр с фотографией закольцовывает композицию фильма и оставляет место для свободной и субъективной интерпретации.